Я беременна. мужа посадили. не знаю, как жить дальше

Куда можно обжаловать действия администрации следственного изолятора?

Обратившись в/к:

1. прокуратуру,
2. Уполномоченному, занимающемуся в РФ правами человека,
3. Европейский суд, защищающий права человека,
4. руководству ФСИН,
5. работникам Думы (депутатам).

По правилам, вскрывать письма вышеперечисленным структурам или лицам руководство СИЗО не имеет права
. Жалобы и заявления, направленные в органы, не имеющие кураторских прав контролировать работы СИЗО, работники почты изолятора уполномочены подвергать цензуре.

Даже в тюрьме живут люди.
Причем по законам, которые большинству испытавших их в действии, кажутся гораздо действеннее и справедливее, чем существующие в обычной жизни.

«Многие заключенные озлоблены и могут в любую минуту наброситься на наших сотрудников. А мы имеем право применить спецсредства»

Девятого июля ко мне за помощью обратилась Наталия Грабовская, — рассказывает правозащитница Елена Повидайчик. — Женщина утверждала, что в Бердичевской исправительной колонии N 70 избиты 15 человек. Я понимала, что нужно срочно ехать. Накануне поездки сообщила об инциденте нескольким центральным СМИ. Понимаю, что без помощи журналистов здесь не обойтись — просто так нам избитых не покажут

Пока матери надеются увидеться со своими детьми, я с коллегами пытаюсь поговорить с начальником колонии. Сотрудник охраны утверждает, что он на работе. Когда же узнает причину визита журналистов, просит немного подождать и прячется за высоким забором. Спустя «каких-нибудь» два часа, он снова выходит сообщить нам, что начальника сегодня нет и, похоже, не будет. На жаре, не имея возможности даже сесть, мы терпеливо ждали. Заметив, что мы не собираемся уходить, еще через два часа к нам вышел лично начальник Бердичевской исправительной колонии N 70 и попросил журналистов заходить к нему в кабинет по одному. Предупредил также, чтобы заходили без телекамер и диктофонов. Мы же попросили, чтобы первыми он принял матерей и удовлетворил их просьбу встретиться с детьми. Через какое-то время женщины выходят с подписанными заявлениями на краткосрочные свидания. Правда, согласие начальника тюрьмы немного удивляет. Дословно это звучит: «Дозволяю з метою виховного впливу». Женщины уходят на свидание, а мы становимся в очередь к начальнику тюрьмы.

Матери жалуются на превышение полномочий со стороны администрации. Что вы скажете по этому поводу? — спрашиваю начальника колонии Александра Доробалюка.

В нашей тюрьме сидят преступники, — отвечает Александр Павлович. — Многие из них озлоблены. В любую минуту они могут наброситься на нашего сотрудника. Согласно инструкции мы имеем право применять к заключенным спецсредства. Я отрицаю тот факт, что на моих подопечных тренируются сотрудники ОМОНа. Мы живем в цивилизованной стране, и такого зверства у нас быть не может.

Почему журналистам пришлось так долго ждать встречи с вами?

Я всегда открыт для представителей СМИ. Может быть, мне стыдно, что я работаю в таком учреждении, поэтому не имею желания фотографироваться для прессы. А заключенным у нас хорошо, у нас свое производство. Некоторые из них получают зарплату в два раза больше, чем наши сотрудники.

Побеседовав с начальником колонии, спешу увидеть вернувшихся со свидания женщин. У здания исправительной колонии замечаю молодую женщину. Выясняется, что она принесла передачу своему мужу. Я интересуюсь, избивают ли здесь ее супруга.

Вы думаете, вам об этом кто-то скажет? — удивляется женщина. — Им же за жалобу потом еще хуже будет. Неужели вы надеетесь что-то исправить? Лично я считаю дни, когда муж вернется домой. А потом мы оба постараемся поскорее забыть этот ужас.

Из здания тюрьмы выходит Светлана Базик.

Во время всего свидания от нас не отходил заместитель начальника колонии, — рассказывает женщина. — Он стоял возле моего Сережи. Большего я не могу вам сказать, потому что боюсь навредить сыну.

Светлана Базик, заплакав, уходит. Очень долго не возвращается со свидания Наталия Грабовская. Она появляется вся в слезах.

Сын очень странно вел себя, — сообщает Наталия Михайловна. — Он невнятно отвечал на мои вопросы. Было видно, что он напуган. На вопрос, били ли его, очень тихо ответил: «Да». Сын сказал, что за телефонный звонок его посадили в карцер. Во время нашей беседы от него ни на шаг не отходил сотрудник тюрьмы. Я попросила, чтобы Максим поднял одежду и показал свое тело, однако сыну запретили раздеваться. Мне показалось странным, что в такую жару он был одет в джинсы и куртку. Я не видела даже пальцев его рук. Хочу отметить, что нас посадили в темный угол и при этом не включили свет Буду писать жалобу в прокуратуру и Уполномоченному Верховной Рады по правам человека.

Наталия Грабовская призналась, что ее долго уговаривали отказаться от свидания с сыном. Женщина в ужасе от того, что увидела, и опасается за жизнь Максима.

Я не поверила, что меня отпускают

Те одиннадцать месяцев, что  провела в следственном  изоляторе, я очень много думала о жизни, размышляла, что мне делать дальше. Вот  тогда я поверила в Бога, начала обращаться к Нему. У нас на весь СИЗО был один молитвослов, который ходил из камеры в камеру, и я начала его переписывать. И вот пока переписывала, вчитываясь в молитвы,  мне стало легче. Ночами молилась и просила, чтобы мне дали свободу вернуться к детям. Потом мне пришло письмо от моей старшей дочки и я поняла, что все налаживается, что она меня любит, ждет.

У нас по СИЗО ходил священник. Очень хотелось к нему попасть, побеседовать, да и крестик попросить – там  разрешены самые обычные, на верёвочке. Обратилась к режимному: «Как бы мне поговорить с батюшкой?» В ответ услышала: «Тебе нужно написать ходатайство следователю. Следователь должен подтвердить. Затем – переслать официальное разрешение нам. Месяца через три увидишься». В общем, меня освободили раньше.

Поговорила со священником, и он сказал: «Прости и отпусти. Иначе тебе будет тяжело жить с этим камнем на душе. Если ты не простишь, ты опять попадешь туда. Ты не сможешь из этой ямы выбраться, твоя озлобленность будет тебя тянуть вниз». И я действительно отпустила всю эту ситуацию. Раньше думала, как радостно будет увидеть в наручниках людей, которые меня подставили. А теперь мне наоборот стало их жалко. Потому что я через это прошла, а им предстоит пройти. И действительно, если бы не эти одиннадцать  месяцев, не знаю какой бы я сейчас была.

«Сын, который еще недавно весил 85 килограммов, был похож на скелет»

Мы разговариваем с женщиной на пороге Бердичевской исправительной колонии N 70.

Четыре месяца назад мне отказали в долгосрочном свидании, — вспоминает мама Максима. — Добиться каких-либо объяснений от администрации колонии было трудно. Со мной никто не хотел разговаривать, объясняя, что начальник тюрьмы занят, его заместитель тоже. Но я настаивала, и мне, наконец, сообщили, что мой сын наказан и три месяца не увижусь с ним.

Снова приехав в тюрьму, я узнала, что мой сын закрыт в одиночке на две недели и увидеться с ним нельзя. Когда мне наконец-то разрешили долгосрочное свидание с Максимом, я чуть в обморок не упала. Сын, который еще недавно весил 85 килограммов, был похож на скелет. За три с половиной месяца он потерял 20 килограммов. Худой, бледный, измученный Три дня, которые мы провели вместе, я откармливала его. Заметно было, что длительное время он вообще не ел. Через каждые полчаса давала ему столовую ложку жиденького супчика, чтобы восстановить работу желудка. Я понимаю, что мой сын виновен и за это отбывает заслуженное наказание. Но за что его так мучить?! Я пыталась расспросить о том, почему он так исхудал, что случилось, но сын упорно молчал. Все проведенное с ним время я плакала. После окончания положенных мне длительным свиданием трех суток уехала домой. Это было четвертого июля.

А спустя пять дней, вечером девятого июля, мне позвонил сын и сообщил, что в тюрьме ОМОН сильно избил 15 человек. Максим просил записать их фамилии и сообщить обо всем родственникам заключенных. Едва он назвал несколько фамилий, как в трубке раздались короткие гудки. Я поняла, что разговор прервали. По закону могу разговаривать с сыном десять минут, однако не проговорила и двух. Я долго не могла прийти в себя, а потом стала обзванивать тех людей, телефоны которых знала. Обратилась за помощью к правозащитнику. Утром мы отправились в тюрьму. Я хочу видеть своего сына, узнать, за что его избили. После этого звонка вообще не уверена, жив ли он

Пока Наталия Грабовская пишет заявление к начальнику тюрьмы на краткосрочное свидание, я подхожу к Светлане Базик. Женщина приехала из Киева в Бердичев тоже повидаться с сыном.

Вчера поздно вечером мне позвонила Наташа Грабовская и рассказала о странном разговоре со своим сыном, — говорит Светлана Базик. — Женщина сообщила, что вроде бы избито много заключенных, среди них мой Сережа. Последний раз его сильно избили накануне Пасхи. Он прислал зашифрованное письмо, из которого я все поняла. Сын утверждал, будто бы его били сотрудники ОМОНа. Кажется, в определенные дни они приезжают в тюрьму для тренировок. Помню, я тогда специально приехала в Бердичев. Оказалось, у Сережи сломано несколько ребер, одно из них упирается в легкие. Кроме того, у него обнаружили сотрясение мозга и лопнувшую ушную перепонку. Я написала жалобу, на которую пришел ответ: «Ваш сын провоцировал своим поведением сотрудников тюрьмы. За неповиновение им позволяется применять физическую силу».

Однако сын утверждает, что боится даже связываться с охранниками, потому что это может стоить ему жизни. Начальник колонии Александр Дороболюк в личной беседе со мной пообещал, что, если я не буду никуда жаловаться, моего сына больше избивать не станут. Кроме того, ему будет оказана медицинская помощь. Я поверила ему. И правда, больше сын ни на что не жаловался, побои действительно прекратились. И тут опять

Эти люди уже наказаны судьбой, но ни на что не жалуются, потому что понимают, что отбывают заслуженный срок заключения. Многие мечтают выйти из тюрьмы и начать новую жизнь. Мой сын, к примеру, поклялся, что больше никогда не нарушит закон. Дома его терпеливо ждет жена, которая не пропускает ни одного свидания. Я считаю, что администрация тюрьмы делает все возможное, чтобы обозлить против себя заключенных. Мало того что они получают здесь душевные травмы, так еще и нет гарантии, что они вернутся домой не инвалидами.

Будущий муж в тюрьме, переживаю.

У меня в жизни были ситуации, а конкретно одна, из-за которой я очень сильно впадала в нервное состояние, депрессию.  И плакала постоянно. И как можно по медицински проверить свои нервы или самостоятельно их восстановить, чтобы не пить постоянно успокаивающее средства. Ведь бывает такое после долгих депрессий и нерв, когда уже вроде и успокоился, а нервы сами по себе шалят и ты не можешь с ними совладать.

Автор вопроса: София

Ответ психолога.

Здравствуйте, София. Чтобы привести свои нервы в норму, вам нужно понять следующее. Есть вещи, которые от нас зависят и есть вещи, которые не зависят.

Например, вы можете стараться управлять своей жизнью, двигаться к своим целям (родить ребенка, создать семью), но не можете решать судьбу другого человека. Проблемы с нервами начинаются, когда вы переживаете за то, что не входит в вашу компетенцию (заключение вашего мужчины и его отстроченное освобождение). Есть вещи, которые нужно просто принять и моделировать свое поведение так, чтобы достигать нужных вам результатов.

Есть очень мудрая молитва, и она звучит так: “Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить. И дай мне мудрость отличить одно от другого”.

Решите, что для вас важнее – создать семью, завести детей или все же дождаться вашего молодого человека? Возможно потратив на это годы и годы своей жизни? Насколько хорошо вы его знаете? Вы уверены, что из заключения выйдет тот же человек, что попал туда?

Вы пишете “дождусь, чего бы мне этого не стоило”. Готовы ли вы платить за это ожидание своими нервами и здоровьем?

Допустим, вы все же хотите дождаться

Тогда вам нужно не просто сидеть пассивно ждать, но переключить свое внимание на то, что вам подвластно – на вашу собственную жизнь. Подумать о себе, заняться собой, любимым делом, общением с друзьями, хобби, творчеством, спортом, саморазвитием в целом

Вспомните, что жизнь не бесконечна, и ни одной прожитой минуты вернуть обратно нельзя. Живите сейчас так, чтобы потом, когда вы будете  вместе, не было жаль прожитых впустую лет. Заполните свою жизнь тем, чем вы хотите и в состоянии заполнить. Когда человек постоянно при деле,  причем занимается тем, что ему нравится, у него появляется уверенность в себе и в душу проникает спокойствие. И у него не остается времени переживать за то, что не в его власти. Он уверен, что в состоянии творить свою судьбу сам. Возьмите в свои руки то, что в ваших силах – свою жизнь.

Для диагностики своего состоянии вы можете пройти тесты:

Шкала (тест-опросник) депрессии Бека.

Тест на стресс и депрессию. 8-факторный личностный опросник. Методика Спилбергера-Радюка.

Хочу заметить, что точную интерпретацию результатов может дать только специалист. И если чувствуете, что не справляетесь сами и ваше состояние не улучшается — нужно какое-то время поработать с психологом.

Психолог Ахметханова Диляра Рашидовна

Я перестала разбираться в людях

Я жила с мыслью, что своим-то детям покажу, что такое материнская любовь!  После школы окончила аграрный университет, встретила мужчину – военного психолога по образованию, стала мамой. Мы с мужем открыли свое дело.  Вроде бы все шло  хорошо. Мы прожили четыре года просто замечательно.

Осталась одна, с дочкой на руках. И как-то жизнь моя пошла под откос. Видимо, я перестала разбираться в людях. Начались друзья, развлечения. Попытки остановиться были, но безуспешно. Познакомилась с мужчиной младше меня на четыре года, ему было 24 года, мне – 28 лет. Когда узнала, что беременна, ни минуты не думала, сохранять или нет — аборт для меня неприемлем. Если Бог дал ребеночка, то значит так оно надо. Родилась Маргарита.

Был период, когда мы сняли квартиру, он устроился на работу, вроде все налаживалось, все шло хорошо. Но ему быстро надоело, потому, что как это так, друзья скучают, нужно идти к ним. Ему было удобно, что есть я, потому что смогу заработать на жизнь. Такой вот еще один ребенок, у которого нет ответственности, только желание развлекаться.

Я не хотела дочери того 1 сентября, которое было у меня

Когда я вышла, первым делом обняла дерево, потрогала его листья. После выхода на свободу в первые моменты теряешься. Тебе не хватает того режима. Тебе не хватает той обстановки. У меня этот период продлился где-то неделю. Я вставала в 6 утра, по режиму, ложилась в 10. То есть, какое-то время я не осознавала,  что уже на свободе.

Когда вышла, у меня не было ничего. Я  снимала квартиру, когда меня забрали. Там остались все-все мои вещи и забрать их нет никакой возможности.

Пришлось начинать все с нуля. Снимать квартиру, как-то устраиваться на работу. В дальнейшем я надеюсь еще и подрабатывать картинами – у меня за плечами художественная школа и один курс художественного училища.

Начинаю жизнь заново. Если сравнить то, что со мной творилось год назад, и мое внутреннее состояние сейчас – совершенно разные вещи.

Мне сначала не хотели разрешать органы опеки,  чтобы Наденьку не травмировать. Считалось, она потянется к маме, а  у нас приговора еще не было тогда. Но я пыталась объяснить, что ребенок наоборот, озлобится, если мамы не будет, если ее не пустят. Я  очень не хотела ей  того 1 сентября, которое было у меня. Мой ребенок был счастлив: куча подарков, мама рядом. Познакомилась лично с семьей, каждый день созваниваемся. И дочка звонит постоянно, и днем разговариваем, и спокойной ночи желаем другу другу. Я знаю, как у нее дела в школе.

С приемной семьей младшей дочки я не знакома. Я знаю, где она находится, но не знаю, в какой она семье. Мне сказали, что дочку взяла молодая бездетная пара, но контакта не дали. То есть, это придется все решать через суды. Не  думаю, что будут какие-то проблемы, потому  что опека хочет помочь мне в этом вопросе.

В ограблении я напрямую не участвовала

Меня судили за грабеж группой лиц. Мы с младшей дочкой и еще тремя приятелями были на пляже.  В ограблении я напрямую не участвовала, но получилось так, что пошла «паровозом». Потерпевший понял, что нападавших было четверо. Да и приятели решили за счет меня уйти от ответственности.

Но справедливость все равно у нас есть, и на суде все было видно. Им дали по два года, закрыли их в зале суда. А я вот на свободе. У меня отсрочка наказания, пока младшей не исполнится 14 лет. Эту статью применяют очень редко. То есть, чудеса у нас бывают.

Но то, что случилось, должно было случиться. Хоть я и шла «паровозом», произошедшее – следствие моей жизни. Это меня очень отрезвило, заставило оглянуться, опомниться. Скатиться-то всегда проще, чем подняться. А катилась вниз я очень быстро и по крутому спуску.

Следователь у меня было очень хорошая женщина,  я ей так и сказала: «Знаете, Екатерина Андреевна, то, что я сюда попала, должно было произойти. Потому, что это меня и тормознуло не спуститься совсем вниз». Что Бог ни делает, все к лучшему. Заключение заставило меня остановиться. У меня было время поразмышлять…

А сейчас остается только подниматься и не опуститься опять.  Если в течение лет трех-четырех все будет хорошо, я могу снять с себя эту судимость. Если я буду работать, если у меня дети будут ходить в школу, в садик, не будет никаких замечаний со стороны органов опеки…

Люди стараются мне помочь, и я им благодарна

С прежними друзьями я прервала всяческое общение. Остались только подруга и друг, которые поддерживали, когда я была в заключении. Друг помогает советами, у подруги, общаясь с ее двумя маленькими детьми, я буквально отогреваюсь.

Познакомилась с человеком, который хочет показать мне совершенно другую жизнь, не ту, которая у меня была. Через него — с хорошими людьми, которые мне сейчас пытаются помочь с работой. У меня совсем иное общение, чем раньше, другой уровень. Это люди, которые наладили свою жизнь, она у них стабильна (я имею в виду даже не материальную сторону). Они могут дать совет, как себя повести в той или иной ситуации.

Познакомилась я с помощником нашего саратовского депутата Галиной Викторовной. Она мне очень помогает. С ее помощью, с миру по нитке, я смогла хоть как-то обставить квартиру, у меня появились первые вещи. Когда Галина Викторовна узнала, что у меня все вещи пропали, сказала: «Вещи — это все наживное. С вещами мы тебе поможем. Ты сама себе внутри помоги. Смотри: новые вещи, новая квартира, новая жизнь».

Сейчас мне многие пытаются помочь встать на ноги. И работу предлагают, и подработку и с вещами помогают, чтобы было во что одеть девочек.

Я вышла на тот уровень, когда познакомилась именно с добрыми, отзывчивыми людьми. Не с теми, которые от тебя требуют, отбирают все, что можно, а отдают. Они  мне показали, что доброта существует и чудо существует. Самое главное — надеяться и верить.

Фото Михаила Казьмина

Как вести себя в СИЗО в первый раз?

1. Присаживаться на чужую кровать (шконку), без приглашения хозяина
   .
2. Ругаться, общаться на повышенных тонах (бузить).
3. Пользоваться туалетом, когда один из сокамерников ест.
4. Брать, трогать не принадлежащие вещи, продукты
   .
5. Есть пищу, падавшую на пол.
6. Использовать вещи, уроненные в туалет (парашу), мусорное ведро.
7. Влезать в разговор без приглашения
   .
8. Здороваться за руку с «гомосексуалистами» («обиженными», «петухами»), брать их вещи. Игнорирование этого правила, даже разовое, ведет к необратимому понижению социального статуса и автоматическому переходу в касту «неприкасаемых».
9. Драться, бить ногами (все спорные вопросы выясняют с привлечением «смотрящего»).
   

Нужно:

1. Делиться содержимым продуктовой посылки
   (выкладывать все сразу незачем) и приглашать сокамерников к общей трапезе.
2. Мыться в плавках, трусах (для избежания прикосновения своих гениталий к чужому телу и наоборот).

Официальные правила поведения

1. общаться с заключенными других камер путем переписки и других способов;
2. покидать любые помещения без разрешения прямого начальника;
3. выходить за линию зоны объекта;
4. заниматься производством, употреблением одурманивающих веществ и жидкостей;
5. играть в азартные игры с корыстными целями;
   
6. заниматься рисованием татуировок;
7. самовольно проводить ремонт камеры, приборов освещения, коммуникационных линий, сантехники и пр.;
8. выбрасывать предметы из окон, мешать наблюдать за ситуацией в камере через «глазок»
   ;
9. нарушать .
   

Мне показалось, что за дверью — мама

Я маму очень любила, несмотря ни на что. Мне ее не хватало, как бы не заботилась обо мне бабушка, как бы не опекала.

Я всегда надеялась, что маме плохо без меня, и она придет за мной. Когда бабушка  повела меня первый раз в первый класс, как же я завидовала другим детям, которых за руки вели родители!

Дети в классе, заметив, что  я живу с бабушкой,  сразу же стали дразнить меня «казанской сиротой». А я всем пыталась доказать, что мама у меня есть, просто она много работает.

С мамой я увиделась совершенно случайно, когда мне  было 14 лет. Как-то позвонила другой бабушке, маминой  маме и трубку взяла женщина, которую по голосу я не узнала: «Ален, доча». Рванула, побежала. Дверь открыла женщина, которую я не помнила, хотя  бабушка показывала мне ее фотографии, чтобы я не забыла.

Мы с ней поговорили. С одной стороны, хотелось прижаться к ней, выплакаться. А с другой, она стала мне чужая. Я просто мечтала, надеялась на то, что мама изменилась. Когда начала с ней общаться, поняла, что нет. И ей не до нас, как  и в раннем детстве. Сейчас вот снова замуж вышла.

От потрясения я даже расписаться не могла в получении. Расплакалась, потому что вроде уже и привыкла к мысли,  что я маме не нужна. Я тогда еще острее поняла, как мне ее не хватало в детстве и как не хватает сейчас.

Я оказалась никому не нужна

В заключении ты заперт, не можешь дотронуться до листочка, не можешь обнять дерево. Небо видишь через решетку.

Два месяца ни от кого не было весточки вообще. Я считала, что меня бросили все – и друзья,  и родные. Я никому не нужна оказалась. Это очень тяжело, когда кому-то приходят письма, а у тебя внутри все переворачивается, потому, что весточки нет.

Я там даже очки не носила. Сначала было тяжело без них, потом привыкла. Мои в железной оправе забрали, там в очках можно, но только в пластиковой оправе. И то их непросто передать, это делается через медчасть. Когда вышла, купила сразу очки. Как будто мир с другой стороны увидела. Яркий, не расплывчатый.

У нас были такие случаи, когда девочки возвращались… У одной – забрали ребенка, лишили родительских прав, муж с ней развелся. Ей было некуда идти. В  итоге через два  месяца она вернулась обратно за решетку.

Потому что все-таки выбраться из этой жизни очень тяжело. И человек может привыкнуть к несвободе. Переломный момент длится первые два месяца, потом в полгода и в год. А потом человек начинает привыкать, распорядок втягивает.

Дети меня не простят?

Когда я попала в следственный изолятор, были мысли,  что дети меня не простят, будут думать, что я их бросила. Хотя я их очень сильно любила и люблю. Было очень больно. Когда меня арестовали, старшая сначала осталась с моей бабушкой. Потом, когда у той стало плохо со здоровьем, Надю передали в приемную семью. Рита тоже в приемной семье.

Когда я узнала об этом, очень испугалась, что детей больше не увижу.

Но теперь знаю, что не лишена родительских прав, исправляюсь, поэтому могу забрать детей. Надо только дождаться, когда прибудет постановление суда, с меня снимут подписку о невыезде. Опека не против, чтобы я забрала детей.

Сейчас будет непростой  период: когда меня забрали, Рите было два года, сейчас – три. Мне очень страшно, как она ко мне отнесется, вспомнит ли.  Я детей, что Наденьку, что Риту, никогда даже не наказывала: мне своего детства хватило в этом смысле.

Выбитые зубы за буханку хлеба

До  шести лет я жила с мамой, и этот период детства не люблю вспоминать. Очень рано умер отец и мама не смогла справиться с этим, начала пить. Снова вышла  замуж. Они выпивали, ссорились, а срывались на нас, детях. Когда уходили, могли запереть в туалете на весь день. Могли поднять ночью…

Отчим меня очень  сильно наказывал, впрочем, как и других детей – у меня три сестры и младший братик, мама этому не препятствовала. Мы, дети, постоянно были голодные. Помню, на кухне у нас на стене была подвешена хлебница. И я, поскольку была старше и выше всех, ставила табуретку, открывала хлебницу и оттуда забирала хлеб.

Отчим погиб в свои 39 лет, мучительно – у него в двух местах был сломан позвоночник. Об этом мне сказал братик – его родной сын. «У меня не то, что слез не было, я рад случившемуся», — сказал тогда брат. Чтобы заслужить такие слова от родного сына, надо очень постараться…

Но задолго до этого, когда братику было семь месяцев, а мне шесть лет, меня изъяли из семьи, чтобы  передать бабушке. Тогда на  мне живого места не было. У меня был очень тяжелый реабилитационный период, долго восстанавливалась,  работала с психологом.

В темнице сырой. Психолог Инна Вуткарёв о том, как пережить заключение близкого человека

Испытание заключением – это всегда стресс и большое горе. В психологии существуют определенные этапы переживания стрессовых ситуаций, которые вынужден пройти каждый, в чьей жизни случилась беда. В первую очередь возникает отрицание произошедшего, человек думает «Это не должно было случится! С кем угодно, но только не со мной…». Таким образом, наш мозг защищается от негативных эмоций, он просто не может принять случившееся сразу, безоговорочно. Понимание происходящего придет позже, со временем. Поэтому стандартного ответа «Потому что» не существует. Не надо зацикливаться на этих мыслях, иначе вы рискуете погрязнуть в них.

Хорошо, тяжелый разговор позади. Как подготовить ребенка к свиданию с близким человеком?

Вот тут малыша поджидает еще один сильный стресс: люди в форме, обыск, тяжелые двери, колючая проволока. Однако из-за стресса мы не должны перечеркивать отношения ребенка с родителем, который в тюрьме.  С дочкой или сыном надо обязательно провести подготовительный разговор, рассказать ему о том, что вы вместе поедете в тюрьму, что это особенное место, где люди какое-то время находятся, чтобы стать лучше.

Стоит ли показывать ребенку камеру или место где содержаться заключенные?

Думаю, что да. Ведь у нас часто формируется определенное представление о том, как содержатся люди в тюрьме и чаще всего это представление негативное. А вот когда человек входит тюрьму и видит максимально приближенную к обычной жизни атмосферу, многие искренне удивляются. И это очень утешает, на самом деле. Для таких целей в наших тюрьмах организовывают дни открытых дверей.

Как ты думаешь, можно ли сохранить отношения, если кто-то из пары находится в тюрьме?

Я очень часто сталкиваюсь с парами, которые несмотря на обстоятельства продолжают любить друг друга, заботиться друг о друге и оберегать свои чувства. Такие примеры вдохновляют и показывают, что жизнь продолжается независимо от преград.

Как справиться с мыслью, что близкому человеку дали пожизненный срок?

Ждать принятия этой ситуации, оно обязательно придет. В нашей системе пенитенциариев вводят ощутимые перемены для заключенных пожизненно, например, для них устраивают дни открытых дверей, есть краткосрочные свидания. Даже в таких условиях людям в заключении дают возможность поддерживать отношения с близкими и родными

Важно понимать, что у близкого человека осужденного пожизненно всегда есть выбор, поддерживать отношения или прекратить. Любое решение нужно принимать обдуманно, не в порыве эмоций, понимая, что наш выбор влияет как на нашу жизнь, так и на жизнь наших близких